Улучшить восприятие России западным миром могут только внутренние изменения. О проблемах восприятия России за рубежом и американском опыте формирования национального имиджа в интервью Infox.ru рассказал обозреватель The New York Times, член Совета по международным отношениям США Джеймс Трауб.
«У России действительно есть проблемы с имиджем, и не только в США, хотя в США особенно. Я бы провел различие между разными общественными слоями: так, если говорить о том, почему американские бизнесмены и инвесторы чувствуют себя некомфортно в отношении России, или почему у американского народа негативное представление о ней, то это два совершенно разных вопроса. Бизнесмены ищут хорошее место для капиталовложений. И когда они слышат историю про крупного американского предпринимателя, который, по сути, был вынужден бежать из страны, а его бухгалтер, Сергей Магницкий, – единственный, кому хватило смелости остаться и обнажить ужасную коррупцию, являющуюся частью российской действительности, был арестован и, в действительности, убит из-за того, что ему не оказывался должный медицинский уход, – их это пугает. Если я бизнесмен, должен ли я мириться с такими вещами? И, конечно, случай с Михаилом Ходорковским, намного более известный здесь. Даже несмотря на то, что это совсем другая ситуация – он русский, а не американец, – у американского бизнеса создается впечатление, что в России нет ясной законодательной системы. По мнению западных бизнесменов, в России несомненно существуют определенные коммерческие правила, но, зачастую, они не применяются, и, в конце концов, могут быть даже переписаны, в зависимости от политических предпочтений чиновников. И я предполагаю, что причина, по которой Дмитрий Медведев уделяет большое внимание разговорам о правовых нормах, состоит именно в том, что он понимает, насколько катастрофичен сейчас имидж России», – констатирует в интервью Infox.ru обозреватель The New York Times, член Совета по международным отношениям США Джеймс Трауб.
По его словам, в отличие от бизнес-сообщества, представление американского народа о России во многом связано с историей российско-американских взаимоотношений и часто основывается на стереотипах. «Россия была врагом на протяжении многих лет. Холодная война кончилась очень давно, но она надолго засела в памяти, и люди не слишком внимательно следят за событиями. Не так давно, один американский сенатор, по ошибке, отнес Россию к Советскому Союзу – это говорит о том, что эта идея все еще сидит в головах людей. Но помимо истории, плохих воспоминаний и чего-либо еще, есть и текущие события, такие, например, как война с Грузией. В этой войне очень сложно сказать, кто первый выстрелил, но российское поведение было показано явно агрессивным. У западных людей есть чувство, что это страна, которая прокладывает себе дорогу в мире посредством силы – не всегда военной силы, но используя природный газ, нефть – страна, использующая свои природные ресурсы как средство принуждения», – заявил журналист.
По мнению Джеймса Трауба, изменить восприятие России на Западе можно только с помощью инструментов «мягкой силы», т.е. инструментов, «позволяющих получать преимущества путем применения мер, противоположных грубым действиям или насилию», в совокупности с изменениями внутри страны.
«По всему миру есть страны, которые в большой мере обладают «мягкой силой». В последние годы, например, Индия становится все более привлекательной в западном мире страной. Китай также обладает «мягким могуществом», хотя и отличным от индийского. Руководство Китая сейчас придерживается политики выдачи займов, оказания помощи и заключения торговых сделок по всему миру. Любая страна, которая, по мнению китайского правительства, может предоставить им доступ к природным ресурсам, например, Африка, Латинская или Южная Америка, становится для них очень хорошим другом.
Россия, в свою очередь, жертвует «мягким могуществом», хотя несомненно обладает им и может его использовать. У России есть все атрибуты «мягкой силы» – это страна с великой историей, великой культурой, с исключительным многообразием. Страна, которую люди хотели бы посетить и узнать. Это страна, настолько богатая природными ресурсами, что это позволяет ей играть различные роли в мире», – пояснил журналист.
«Я сомневаюсь, что в случае с Россией большую роль будет играть хорошая PR кампания, или что-то сильно изменится, будь у России большое количество лоббистов, наполняющих воздух хорошей, но не соответствующей действительности информацией о стране. Я не думаю, что «мягкое могущество», например, Китая связано с лоббистами. Несомненно, в некоторых отношениях, в особенности в торговых, Китай хочет влиять на Вашингтон, и это то, что лоббисты могут для него сделать. Но, если говорить об имидже страны в целом, то никакие лоббисты не в состоянии противостоять тому, что мы видим в новостях каждый день, – говорит Джеймс Трауб. – Самый верный для России путь – это принятие таких правовых норм, которые бы сужали политическую власть до сугубо политической сферы, что означало бы диверсификацию власти и способность принятия критики. Власть не должна быть полностью сосредоточена в офисах Президента или Премьер-Министра. Это единственный способ, других коротких путей не существует».
Соединенные Штаты – это прекрасный пример «мягкого могущества», утверждает Джеймс Трауб. «Люди потребляют американские продукты, смотрят американское кино и телевидение. Люди хотят приехать в Америку. Этот бренд «Америки» далек от политики и политических убеждений, и именно поэтому он настолько влиятелен. Даже те люди, которые ненавидят американское правительство и американскую политику, тем не менее, испытывают сильные чувства по отношению к этой стране», – говорит он.
«Конечно, правдой является также и то, что Америка была, в определенном роде, неоколониальной силой. Ее роль в Латинской Америке, например, была крайне отрицательной, США поддерживали диктаторов повсюду.
Однако события 11 сентября спровоцировали огромный поток положительных чувств по всему миру в отношении Америки, именно в тот момент ее «мягкое могущество» и привлекательность достигли своего высшего уровня. И я виню Джорджа Буша за то, что он выбросил все это, превратив США, в глазах всего мира, в грубую военную силу, склонную подавлять своих оппонентов и отвергать возможности сотрудничества с другими. Я считаю, что эта была ужасная потеря прекрасной возможности. Было принято много неправильных стратегических решений», – добавил Джеймс Трауб.
«Если бы вы спросили Барака Обаму, особенно в начале 2007 года, еще до экономического кризиса, «Какова ваша основная работа? Что вы считаете необходимым сделать в первую очередь?», то он бы вам ответил: «Изменить имидж Америки». Это именно то, с чего он начал, – отметил журналист. – Я недавно разговаривал с сенатором Джоном Керри, председателем Комитета внешних связей Сената, который сказал мне, что одной из причин, по которой он поддерживал Обаму, было то, как его воспринимают за рубежом. Люди спрашивали: «Действительно ли это возможно, что Америка собирается выбрать черного Президента, принимая во внимание все, что мы знаем о расовой ненависти в США?». По сути, Сенатор думал, что это будет очень мощным символом для мира. Так и было – когда Обаму выбрали, люди в Европе и в Африке были взволнованы так же, как и в Соединенных Штатах. Обама прекрасно понимал это, поэтому его первой целью было место, где Америку ненавидели больше всего, и где для Америки было чрезвычайно важно иметь возможность преследовать свои интересы и выгоды – на Ближнем Востоке».
Тем не менее, пример кампании Барака Обамы показывает, что значение имиджа и бренда имеет свои пределы, и что существующая реальность всегда более важна, чем PR-инструменты, подчеркнул американский журналист. «Необходимо менять политику. Если вы сейчас посмотрите на избирательные рейтинги Обамы на Ближнем Востоке, то они опустились до того уровня, на котором они были до его речи в Каире. Потому что люди спросили: «А где реальные изменения?». Так что, я думаю, Обама открыл для себя лимиты власти имиджа, лица, голоса и прочего», – отметил он.
«Что касается России, то ее нынешний Президент, Дмитрий Медведев, – молодой, прогрессивный, технократ. И это имеет значение. Так, например, когда китайский лидер Дэн Сяопин приехал в Соединенные Штаты в 1979 году, и люди увидели, что он добр и полон энтузиазма, это совершенно изменило их представление о Китае. До этого в их головах был образ Мао Цзэдуна. Но я думаю, что до тех пор пока люди не уверены относительно того, кто на самом деле управляет Россией, все это не будет иметь большого значения. Так что, если Дмитрий Медведев решит начать, как мы это называем, «пропагандистское наступление», отправится по миру, демонстрируя свое очарование и представляя новый имидж России, но люди при этом не будут думать, что он тот человек, который определяет политику страны, вряд ли это сработает», – заключил Джеймс Трауб.
