К 1 апреля глава МВД Рашид Нургалиев обещал представить президенту и общественности проект нового закона о милиции. Необходимость кардинальных перемен в милицейских структурах назрела давно, решило руководство страны и поручило министру внутренних дел создать план по реформированию министерства. О том, что нужно изменить в российской милиции и чего принципиально нельзя делать, в интервью Infox.ru рассказал бывший первый замглавы МВД, генерал-полковник милиции, сенатор Александр Чекалин.
- Александр Алексеевич, среди основных предложений, касающихся будущей реформы МВД, высказывалась идея разделить МВД на федеральную полицию и муниципальную милицию. Готово ли ведомство к этому?
- Вопрос в другом, готово ли к подобному делению общество и население. В 1999 году по указу президента Бориса Ельцина был проведен всероссийский эксперимент по созданию муниципальной милиции. Подготовка была очень серьезная, создана очень влиятельная комиссия в администрации президента, определены территории, на которых эксперимент будет проходить, подготовлены соответствующие документы. Целый год в десяти субъектах Российской Федерации, на территории свыше 80 муниципальных образований (в городах, районах, поселках) многотысячную милицию общественной безопасности, которую определили как муниципальную милицию, полностью передали в ведение глав органов местного самоуправления муниципальных образований. За МВД, ГУВД, УВД оставили только методическую помощь. Итог эксперимента был отрицательным, а главное -- резко возросла уличная преступность, потому что милиция была растащена по местечковым интересам, не связанным с охраной общественного порядка.
- Каким образом?
- Ну, например, на жену муниципального руководителя записана лесопилка или кирпичный заводик, и там вдруг наметилась какая-то рейдерская опасность из соседнего района. Вот и выставлялся туда на всякий случай пост, пускай милиционеры постоят и посмотрят. Или избалованный внук не всегда вовремя приходил домой, да еще и с запахом сигарет и пива – не закрепить ли за ним персонально инспектора по делам несовершеннолетних. Сотрудники муниципальной милиции сидели в приемных, сопровождали муниципальных руководителей в машинах. Иногда в штатской одежде охраняли дачи и квартиры. Муниципальная милиция в одночасье пропала с улиц. Наметился отток личного состава из муниципальной милиции по причине ее непрестижности. Имели место задержки в выплате заработной платы, не вовремя присваивались звания, поощрительная работа не велась. В общем, люди почувствовали к себе невнимание. Понятно, что у главы администрации сотни забот, и какой палец ни укуси – все равно больно. Тем не менее, мы ожидали, что органы местной власти позаботятся о подчиненной ей милиции, улучшат условия работы, но ничего этого не произошло. За это время муниципальная милиция получила меньше служебных автомашин. Да и получали технику от тех губернаторов, которые и раньше выдавали эти машины. Такая же неутешительная ситуация сложилась с выделением жилья. Зато было получено большое количество жалоб граждан на то, что муниципальная милиция стала недоступной для населения. Участкового инспектора и постового милиционера днем с огнем не сыщешь. В общем, эксперимент показал неприемлемость этой формы организации милиции в современной России и спустя год по решению президента Российской Федерации был прекращен.
- Еще одним из предложений, догадок в ожидании реформы, является идея выделения следственных функций МВД в единый следственный орган. Как вы относитесь к этой идее?
- Этот путь прошел Казахстан, создав единый национальный следственный комитет. Впоследствии республика вынуждена была отказаться от такой формы организации следствия по причине неэффективности работы.
Уголовно-процессуальный кодекс расписал компетенцию всех правоохранительных и надзорных структур, определил формы взаимодействия. Если убийство расследует Следственный комитет при прокуратуре, то органы внутренних дел осуществляют оперативное сопровождение раскрытия этих убийств. Почему такое разделение продуктивно? Потому что специализация по определенной категории уголовных дел позволяет наиболее глубоко и всесторонне изучить все обстоятельства преступления. У нас единая Генеральная прокуратура, которая вправе в порядке надзора проверить законность следственных действий и решений практически везде. Поэтому опасения в том, что в каком-то правоохранительном ведомстве или спецслужбе следствие или дознание ведется неэффективно – напрасны. Прокурорским вниманием не обделен никто.
Единственное, что мне кажется целесообразным – объединить следствие и дознание в службе следствия. Выстроена такая двухполосица, не имеющая объяснения. Ведь на самом деле и следователи, и дознаватели используют один и тот же уголовно-процессуальный закон и следственную тактику. Сегодня общий массив преступлений, которые расследуются органами внутренних дел, разделен на две части: одна – дознание, другая – следствие органов внутренних дел. Тяжкие преступления расследуются следствием. Менее тяжкие составы – дознанием. Разницы никакой, приемы расследования одни и те же. А вот сроки проведения дознания значительно короче, чем следствия. Ну и что? Пусть в системе органов внутренних дел следствие и дознание будет единой службой расследования преступлений. Будет меньше процессуальных начальников и больше порядка, а гражданам, в сущности, важно одно, чтобы преступник был установлен и привлечен к ответственности.
Я бы, кстати, вернулся к протокольной форме досудебной подготовки материалов, она эффективно работала несколько лет назад. Это когда есть состав и событие преступления, есть потерпевший, он опознал злоумышленника, который свою вину признает, собрана доказательная база и все заинтересованы в том, чтобы материалы ушли в суд.
Что касается создания единого национального следственного комитета – я эту точку зрения не разделяю, потому что возможно образование единой громоздкой и самодостаточной структуры, которая в потенциале может получить некоторые признаки прокуратуры и суда. Гарантий законности больше, когда государственная правоприменительная функция находится в профильных строго определенных законом органах.
- Как, на ваш взгляд, можно изменить систему оценки эффективности работы милиции? Можно ли отказаться от показателя раскрываемости?
-
Основные задачи российской милиции, методы работы и показатели оценки ее эффективности должны определяться законодательно. Сейчас ведется работа над концепцией нового закона «О милиции» (проект закона Рашид Нургалиев обещал представить на сайте МВД не позднее 1 апреля, но, по данным на 11.00 мск четверга, найти документ на mvd.ru пока невозможно).
- Сокращение штатной численности МВД, которое запланировано к 2012 году, по некоторым данным, идет по принципу неприема на работу новых сотрудников на освободившиеся должности. Так ли это? Кого сокращать ни в коем случае нельзя?
- Главная цель системы МВД и министра сегодня – чтобы «с водой не выплеснуть ребенка». Чтобы не сократить систему за счет участковых, оперуполномоченных, патрульно-постовых милиционеров, инспекторов по делам несовершеннолетних и не лишить население возможности полномерного доступа граждан к милиции на местах. Пусть сокращаются вспомогательные службы: это может быть тыл, кадры, штабы различного рода, учетчики работы и аналитики, подразделения, выполняющие не милицейскую работу.
Процесс сокращения пойдет в том числе за счет вакантных должностей при увольнении на пенсию, по болезни или собственному желанию.
- А что будет с теми, кого все-таки сократили?
- Вооруженные силы, например, при сокращении пошли по пути создания разного рода центров адаптации к гражданской жизни. Сотрудники милиции более адаптированы к такой жизни, многие из них имеют гражданскую специальность. Тем не менее, в 128-м приказе министра внутренних дел есть запись о том, что увольняемый личный состав может рассчитывать на получение государственной поддержки в виде разовых или системных субсидий. Эти люди в регионах должны получить предложения по обучению и трудоустройству. Хорошо то, что есть нормативное намерение поучаствовать в дальнейшей судьбе сокращаемого личного состава.
- Возвращаясь к тем, кто все-таки остается служить, и тем, кто только поступает на службу. Раньше при наборе сотрудников милиции осуществлялись серьезные психологические проверки...
- Я помню ту советскую систему идеологического и профессионального отбора в милицию, когда изучались аттестаты, заполнялись сложные анкеты, а желающих было кратно больше, чем система могла принять. Был реальный отбор, у кандидата «копались» в биографии, у него спрашивали о его точке зрения на разные вещи и события, его тестировали. Работала система ПФЛ, она и сейчас существует -- это почти 500 психологических, морально-этических и правовых вопросов, на которые претендент на правоохранительную должность должен ответить, а специалист по его ответам давал квалифицированное заключение – годен он к службе или нет.
- Хорошо, а почему тогда была такая ситуация, когда, как вы говорите, выстраивались очереди и была возможность тщательно выбирать состав? И что нужно сделать с системой подбора кадров, чтобы милиционер не пускался во все тяжкие?
- Кроме романтики, стремления молодых людей посвятить свою жизнь служению правопорядку, существовал значительный социальный стимул. Это и стабильная, выше средней по стране, зарплата, и бесплатный проезд в общественном транспорте, к месту отдыха во время отпуска, больницы и санатории, получение жилья в порядке очередности. Помню себя, 22-летнего, когда после службы в армии поступил работать в милицию. Даже на небольшой должности сотрудник милиции был материально обеспеченным человеком. И милиционеры дорожили местом, хотя и в то время правонарушители пытались всунуть в руку милиционера и рубль, и двадцать рублей, только бы отпустил без оформления административного материала. Но не брали, потому что на весы было поставлено с одной стороны карьера, благополучие в семье, достойный и обеспеченный выход на пенсию, а с другой стороны -- риск искалечить себе судьбу.
Поэтому рассчитывать на то, что борьба со взятками и коррупцией может быть успешно решена за счет введения психологов, воспитателей и других кадровиков -- это ошибочно. Надо сделать главное: надо мотивировать человека такими условиями, чтобы он дорожил обретенным, должностью, социальными гарантиями.
Сейчас, к сожалению, кадровый отбор иногда осуществляется так: приходит человек и говорит, что хочет служить в органах. Первый вопрос кадровика – есть ли у него жилье? И если есть, то тогда человек подходит.
- И сколько же надо платить сотрудникам МВД в таком случае? Ведомство готово пойти по такому пути -- вернуться к таким реальным льготам?
- Только что пришедшему на службу постовому нужно платить не девять тысяч, которые он сейчас получает, а размер прожиточного минимума с обязательным соцпакетом, включающим: бесплатный проезд на транспорте, оплату жилья, электроэнергии, медицинского обслуживания, отдых с семьей. Это реально и гарантированно удержит людей от поборов и неделовых связей, а в сочетании с усилиями идеологов и психологов мы получим обновленную милицию.
Сейчас грядет двадцатипроцентное сокращение. Это является источником того, что денежное довольствие будет повышено как минимум на эти 20%. Плюс в указе президента есть прямое поручение правительству о выработке новой системы оплаты труда сотрудников органов внутренних дел.
Что касается самого министерства, то это бюджетная организация, и ничего с этим не сделаешь. Что можно посоветовать руководству министерства в этой части -- настойчивее обращаться в Минфин. Дверь открывают стучащему в нее.
- Одна из контролирующих мер -- декларация имущества. Что это даст, тем более что важнее в этой истории не столько официальные доходы, сколько фактические расходы сотрудника?
- Декларирование имущества -- это сегодня то, что нужно. Это хорошая и надежная форма, которая умерит коррупционные аппетиты очень многих. Эта норма, я уверен, будет развиваться. И вы правы, в этой истории важнее контролировать расходы. Доходы, как правило, ясны из формальных документов.
- Последнее время очень много замечаний о том, что нужно кардинально обновить руководство внутри МВД, на разных уровнях. Еще, в частности, очень много критики в адрес министра Рашида Нургалиева. Способен ли он переломить ситуацию?
- Я хочу отметить, что министр в рамках указов президента России всерьез принялся за реформу МВД. Уже приняты первоочередные и разрабатываются долгосрочные меры в данном направлении, в том числе и с учетом мнений и рекомендаций Общественной палаты Российской Федерации, профильных комитетов по обороне и безопасности Госдумы и Совета федерации, бывших руководителей МВД – ныне депутатов ГД и сенаторов.
Мы только в этом году четырежды встречались и лично, и на совещаниях. Я внес несколько предложений по реформе. В том числе и по организации службы участковых уполномоченных, по системе обучения и подбора кадров, по ротации руководителей. Ротация ведь в чем заключается? Из какого-то южного региона человек, отработавший там 6-7 лет, должен уехать на Дальний Восток или Север, чтобы отрубить возможные коррупционные связи. Это своего рода профилактика. На встрече я сказал, что сплошная ротация руководящих кадров -- это большие затраты из государственного бюджета, а результат неубедительный. Перемещать надо тот руководящий состав, который по должности принимает важные решения, в том числе для бизнеса, бюджета, интересен для криминала, коррупционеров. Нет необходимости срывать с места и переводить в другой субъект начальника штаба с семьей. Человека, который кроме бумаг и написания докладов больше ничем не занимается и не может быть замешан в коррупционных связях.
Что касается Рашида Гумаровича Нургалиева. Я проработал с ним не один год и был вторым человеком в МВД, его правой рукой. Это высокоорганизованный человек, который работает по 12-14 часов в сутки, он доступен для граждан, личного состава и СМИ. Много ездит по регионам, видит, что происходит на местах не по докладам, а лично. Человек системных взглядов, хорошо знающий дело. Если бы я выбирал себе начальника, я бы выбрал такого руководителя. Способен ли он выправить ситуацию? Абсолютно уверен -- способен.
