Более шестидесяти лет назад в чувашской деревне Эльбарусово произошла самая страшная трагедия в мирной истории Советского союза.
Трагедия произошла в ноябре 1961 года в чувашской деревне Эльбарусово. От зажженной бочки бензина вспыхнула школа, в которой заживо сгорели 106 детей и 4 взрослых.
На протяжении нескольких десятилетий страна даже не догадывалась о том, что случилось в чувашской глубинке. Родственникам запретили говорить об этом., и даже не дали попрощаться с погибшими.
Село как село
Небольшое, на восемь сотен жителей Эльбарусово, что в полусотне километров от Чебоксар, уже лет тридцать, как является именем нарицательным. Хотя здесь все точно также, как и в тысячах подобных населенных пунктах по всей стране – сиро, убого, и смотреть, в общем-то, не на что.
В шестидесятые годы прошлого века село жило более весело и богато. Дома с наличниками, улыбчивые люди, работа у всех была. Да, собственная школа. И не та, которая есть сегодня в нашем представлении – с двумя учительницами и шестью учениками по полтора ученика на класс.
К моменту трагедии в школе села Эльбарусово обучалось порядка трехсот школьников. И работало три десятка учителей.
Вообще тогда школа была «сердцем» села – здесь и танцы вечерами проводили, и собрания разных рангов и пошибов, и кружки работали как для детей, так и для взрослых. В общем, в школе жизнь кипела с раннего утра до поздней ночи.
Правда, электричество так и не провели. Зато имелся небольшой электрогенератор, работавший на бензине. С него, собственно, все и началось.
Хронология ужаса
5 ноября 1961 года в учебном заведении детей быть не должно. Осенние каникулы. Но директор Самуил Ярукин заранее распорядился организовать большой концерт в честь праздника Великой Октябрьской социалистической революции.
Ближе к двум часам дня школьники начали стекаться к родному заведению. В полтретьего начался утренник. В зале, рассчитанном на сто с небольшим человек, вместилось человек триста. Из них больше двухсот – дети, в том числе, совсем маленькие.
В это же самое время учитель физики Михаил Иритков с двумя десятиклассниками чинят в другом крыле школы движок, который вырабатывал электричество, чтобы дат в зал освещение.
В какой-то момент педагог решает растопить печь, чтобы разогреть в ней паяльник. Дрова отсырели, и никак не хотели разгораться. Педагог решил ускорить процесс. Взял ведро с бензином, плеснул на дрова.
Огонь вспыхнул и вырвался наружу. Учитель физики дернулся назад – бензин вылился в коридор, побежал по деревянному полу, охватывая один класс, другой, третий.
Учитель с учениками успели выскочить на улицу. А пламя тем временем мгновенно прокатилось по всему коридору и ворвалось в забитый людьми актовый зал.
В начавшейся панике все только мешали друг другу, так что, спастись удалось немногим. Тем более, сила огня была такова, что рухнула крыша школы, похоронив под сбой тех, кто еще был жив.
Опознание на площади
В тот страшный день погибло 23 ребенка дошкольного возраста, 29 первоклассников, остальные сгоревшие учились в классах постарше. Всего 106 детей в возрасте до 15 лет.
Когда следствие станет проводить свои страшные подсчеты, выяснится, что многие местные семьи потеряли по два ребенка, еще несколько семей – по три и даже по четыре.
Всех погибших выносили на площадь, где черные, как тени родители ходили кругами, пытаясь опознать собственных деток. Некоторые узнавали своих деток по полуобгоревшим лоскуткам одежды или обуви. Некоторые так и не опознали. Слишком много бед наделал огонь.
Странное утро нового дня
Едва рассвело, а в селе уже было не протолкнуться от представителей всяких ведомств и госучреждений. Тут и там шныряли люди в штатском – чекисты.
Приезжал даже министр просвещения РСФСР Афанасенко и его первый заместитель. Как говорят, они пытались поддержать родителей, но разве можно найти слова утешения в таком случае?
Но пока одни утешали, а другие пытались разобраться в причинах случившегося, на краю селя в несколько домов согнали пожилых селянок, и приказали им срочно шить мешки под саваны. Но что еще ужасней, пришло распоряжение сверху похоронить всех погибших до конца этого же дня.
А как иначе, если на носу светлый праздник Октября? Разве можно его омрачать, если людей начнут хоронить прямо седьмого?
Так и похоронили всех вечером 6 ноября на кладбище, в братской могиле. Сам погост был оцеплен милиционерами, никого, кроме родных, не пропускали. Так что попрощаться с детьми не смогли даже соседи. Строго следии за тем, чтобы ни у кого не было при себе ни фотоаппарата, ни даже записной книжки с ручкой.
Вот почему не сохранилось ни одного фотоснимка, ни одной записи с похорон. Ну, и понятное дело, что ни одна газета, ни один радиоканал даже не обмолвился о трагедии.
На грани самосуда
Уже после первых опросов следователи поняли, что местные жители во всем винят директора и учителя физики. Из показаний некоторых свидетелей стало очевидно, что после того, как начался пожар, и физик успел выскочить в окно, он, в отличие от многих жителей, не участвовал в спасении детей, а куда-то по-быстрому исчез.
Винили и директора, разрешившего держать бензин в школе, и чинить двигатель прямо в классе, хотя в конце школьного двора для этих целей располагалась специальная будка.
И пусть прямых доказательств их вины не было, но сам факт того, директор и учитель физики выжили, сделал их в глазах родителей главными виновниками.
Жители деревни требовали расправы. Дома виновников закидывали камнями и палками. И хотя директора с физиком заблаговременно увезли в областной центр, в селе все равно приходилось держать усиленный отряд милиции – на случай народного бунта. Ведь люди, потерявшие детей, а то и по двое-трое-четверо детей, могли быть готовы на все.
Зигзаги следствия
Оба подозреваемых были заключены в СИЗО на время расследования, которое длилось почти год. Чтобы снизить накал народного гнева, чувашские партийные боссы пошли на неслыханный шаг.
Они выпустили официальный документ, в котором директор и учитель физики признаются виноватыми. И это в самом начале следствия и достаточно задолго до вынесения приговора!
Сегодня это сразу назвали бы давлением на суд или явным подведением подозреваемых под обвинительный приговор.
Хотя и без такого демарша Чувашского обкома КПСС следователям все было предельно ясно с самого начала. Причиной пожара действительно стал бензин, хранившийся без всяких мер безопасности.
Хотя до этого учебное заведение не раз проверялось, и после каждой проверки ее руководство получало рекомендации по усилению противопожаной безопасности. Но каждая следующая проверка показывала, что воз и поныне оставался на месте.
Впереди был суд, и с учетом количества погибших директора и учителя школы, по мнению многих, однозначно ждала высшая мера наказания.
Процесс обнажил системную проблему
Да и верхи хорошо чувствовали настроения низов – поэтому практически везде все понимали, что иного приговора, кроме расстрельного, быть не может.
Опасаясь предвзятого отношения к обвиняемым на месте, прокурорские даже передали дело из Чувашии в Москву. Там Ярукин и Иритиков и предстали перед судом, причем, сразу перед Верховным.
Процесс официально закрытым не был, но посторонних на него не пускали. События трагического дня разбирали в течение недели. Учитель физики Иритиков
на суде признал, что это он распорядился занести электрогенератор внутрь школы, но пояснил, что сделал это по указанию директора.
Признал и то, что фактически он стал причиной пожара, плеснув бензин на лежавшие на полу дрова. Но якобы сделал это без злого умысла, а свое бегство с места пояснил стрессом и тем, что хотел найти свою семью.
Ярукин в свое оправдание говорил, что концерт на каникулах организовал не по свое воле, а согласно плану райкома образования. А печное отопление – вынужденная мера в виду отсутствия иного.
Эти слова звучали как укор чиновникам, которые не смогли сделать более современной довольно большую школу совсем недалеко от областного центра.
В связи с этим эксперты, выступавшие на процессе, осмелились заявить, что эта проблема – системная, и подобные трагедии могут повториться. Мало того, они уже случались.
В самом начале января 1959 года в селе Ачка Горьковской области при схожих обстоятельствах сгорел местный клуб, погибло шестьдесят четыре человека.
Самый гуманный в мире суд
Приговор обвиняемым по делу о сгоревшей школе в чувашском селе Эльбарусово Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР объявила 16 мая 1962 года.
К тому времени расстрельные настроения уже слегка поутихли, многим стало понятно, что подсудимые во многом оказались заложниками системы и в какой-то мере отсталостью страны.
И все же наказание оказалось намного ниже того, что ожидалось. 30-летний Иритиков получил 10 лет тюрьмы, 44-летний Ярукин и вовсе 8 лет лишения свободы.
Но и здесь точка поставлена не была. Осужденные с приговором не согласились, и обжаловали его. И сделали это вполне успешно.
В декабре 1963-го Ярукину отменили первый приговор, заменив 10 оет тюрьмы тремя годами колонии общего режима. Иритикову повезло меньше – вместо восьми лет в тюрьме в камере ему назначили провести лишь два года. Остальные шесть лет в колонии усиленного режима.
Удивительно, но прошло несколько месяцев, и дело вновь пересмотрели. Все завертелось вокруг злого умысла Иритикова, который так и не был доказан. Было учтено и то, что на том пожаре погибла его жена, на его руках остались малолетние дети.
Действия Ириткова переквалифицировали на гораздо более мягкую статью 99 «Неосторожное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества». Итог пересмотра дела – три года колонии общего режима, большую часть которых он к тому времени уже отбыл.
После этого в деле была поставлена точка, историю засекретили, а до горя потерявших детей родителей уже никому не было интереса.
Лишь в девяностые это дело вновь всплыло на поверхность, и о нем начали рассказывать вслух. И пусть к тому времени многих свидетелей трагедии уже не было в живых, в селепровели первую панихиду по погибшим и открыли памятник.
