Автор «Гранатового браслета» был одним из самых бесшабашных писателей начала 20 века. Буян и кутила, он мало чем отличался от героев своих произведений.
Злоба из детства и женитьба женитьбе рознь
Едва будущему писателю исполнился год, как от холеры умер его отец. Мать, Людмила Алексеевна, перебралась в Москву и поселилась с сыном во Вдовьем доме, где принимали семьи, попавшие в тяжелую жизненную ситуацию.
Измученная нищетой женщина частенько теряла контроль над собой и срывалась на сыне. Бывало, что уходя из дома, мать очерчивала мелом круг, за который Саше запрещалось выходить, или привязывала ребенка к ножке кровати. Малыш часами сидел, как щенок, на цепи, бессильно плача от голода и обиды.
Такие «уроки воспитания» для будущего писателя даром не прошли. Мать навсегда осталась для него врагом. О своей ненависти к ней он не стеснялся говорить прилюдно. И даже став известным, забирать ее из Вдовьего дома даже и не подумал.
Правда, пылая ненавистью к матери, он в первый раз женился на почти ее прототипе. Супруга писателя - Мария Карловна Давыдова, властная и резкая женщина, издательница журнала «Божий мир», желая подвигнуть мужа на литературные подвиги, часто избирала метод «кнута». Если Куприн «забивал» на работу, она могла не допустить его к своему телу или запрещала видеться с дочкой. А то и вовсе не пускала домой, пока муж не просунет ей через дверную щелку исписанные за день листы.
Однажды, доведенный до ручки писатель бросил на платье жены зажженную спичку. Одежда вспыхнула, но очевидцам удалось вовремя сбить пламя. А вот их брак уже было не спасти.
Вторая супруга появилась в жизни Куприна, когда тот еще не развелся с первой. Лишь после двух лет препирательств между супругами Куприну удалось добиться развода.
Вечно пьяный и шальной
Широта натуры и неуемность заставляли Куприна хотеть попробовать в жизни все. За это друзья, случалось, крутили пальцем у виска. Ну, какому нормальному человеку захочется испытать себя в роли конокрада, частного шпика, пожарного или… ночного санитара в морге?
Как-то, выпив в кабаке со случайным знакомым, оказавшимся знаменитым вором, ему вдруг захотелось испытать, как чувствует себя профессиональный грабитель, забравшийся ночью в чужую квартиру. Он даже сделал это. Но в последний момент остановился, не решившись вынести из чужого жилища хозяйские вещи.
Зато по части выпивки писатель останавливаться не собирался. Зная о пристрастии писателя к алкоголю, друзья-литераторы шутили: «И если истина в вине, то сколько истин в Куприне?».
О его шалостях газеты писали взахлеб: «Писатель Куприн облил горячим кофе драматурга Найденова и разорвал на нем жилет», «Куприн приткнул вилкой баранью котлету к брюху поэта Рославлева, при этом стал ее резать и есть, после чего оба плакали»…
Слава пьяницы и дебошира следовала за ним по пятам. То вот выбросил из окна на улицу собутыльника, то кинул в ресторане в бассейн со стерлядью какого-то крикуна, то на банкете у приятеля вскочил в пьяном угаре на стол и раскрошил ногами все тарелки со снедью.
Однажды в состоянии подпития Куприн послал Николаю II письмо с просьбой предоставить заштатной крымской Балаклаве, в которой он провел лето, статус вольного города. И забыл об этом. Однако, государь соизволил отписать в ответ, состоявший из трех слов: «Когда пьете, закусывайте».
Несовместимость с новой властью
Революция и гражданская война подкосили материальное положение семьи. Денег не стало даже на еду. По сути, от голода спасал приусадебный участок, на котором Куприн теперь вместо редких цветов выращивает картофель.
Куприн революцию не принял, и в эти непростые времена дает статьи в зарубежные газеты с жесткой критикой Ленина и защищает членов царской семьи. Это едва не стоило ему жизни. В июле 1918 Куприна арестовала ЧК и в неразберихе тех дней его едва не расстреляли. Когда в тюрьму позвонила жена писателя, чтобы справиться о его здоровье, комендант ответил, что Куприн «расстрелян к чертовой матери!». Потом выяснилось, что одуревший от десятков приводимых каждый день смертных приговоров комендант просто перепутал его с другим.
Позже Куприна отпустили, но они с супругой уже понимали, что в новой России им оставаться нельзя. Когда осенью 1919-го начался беспорядочный отход Белой армии, вместе с потянувшимися в Европу беженцами оказались и Куприны. Через Германию они доехали до Парижа, где и поселились с июля1920 года. Так для писателя началась эмиграция.
Франция, не ставшая родной
Во Франции Куприн, его жена Елизавета Морицовна и дочь Ксения жили в постоянных долгах. Иногда помогали друзья. Сам же Куприн писательским трудом зарабатывать не мог. Теряющий силы и здоровье писатель все чаще впадал в депрессию, которая чаще всего превращалась в длительный запой.
Теперь семью тащила его супруга. Даже когда Куприн в очередной раз устраивал пьяный дебош в ресторане, звонили его жене. Кроме нее никто не мог унять «русского барина-писателя».
«Обитаем в двух грязных комнатушках, куда ни утром, ни вечером, ни летом, ни зимой не заглядывает солнце, – писал Куприн из Парижа. – Елизавета Морицовна сама стирает, стряпает и моет посуду…».
Супруга писателя, пытаясь вырваться из нищеты, попробовала себя в роли коммерсанта, открыв на паях переплетную мастерскую. Однако, проект оказался неудачным. И теперь еда в доме была лишь благодаря пожертвованиям русских эмигрантов, помогавших семье писателя.
Глядя на увядающих родителей, подросшая дочь Ксения решила выбиваться в люди самостоятельно. Стала моделью и актрисой, но на жизнь зарабатывала, как сейчас говорят, «эскортницей». За ней приезжали поклонники на дорогих машинах, чтобы провести вечер в дорогом ресторане, и она с радостью хотя бы на время покидала холодный дом с темными окнами. За долги Куприным не раз отключали газ и свет. Правда, родители дочь не упрекали. Они ничего не могли дать ей и на устраивалась в жизни, как могла.
На родину вернулся умирать
А здоровяк Куприн тем временем окончательно превращался в жалкого и больного человека, почти маразматика. И тогда обессиленная нищетой Елизавета Куприна приняла решение вернуться в Советский союз, так презираемый ее мужем.
Тем более, советское правительство, для которого было делом чести призвать отщепенца на Родину, настойчиво приглашало Куприна туда, обещая предоставить все блага для комфортной жизни. А еще писателя обещали вылечить от съедавшего его рака пищевода, что и стало для Елизаветы решающим фактором для принятия решения о возвращении.
Надо признать, что советское правительство визуально все обещанное выполнило. Были и условия и даже операция лучшими хирургами. Однако, результата она не дала. Слишком запущена была болезнь. После операции Куприн промучился еще два месяца и 25 августа 1938 года в возрасте 68 лет скончался. Скорее всего, именно из-за болезни власти и дали умереть Куприну своей смертью. В те годы многих вернувшихся ждали лагеря или расстрел.
Елизавета Куприна переживет своего знаменитого мужа на четыре года. Соседи найдут ее в квартире с петлей на шее в самый разгар Ленинградской блокады. Тогда будут говорить, что женщина просто не стала ждать смерти от голода.
Но много позже появятся и другие слухи. По одним из них Елизавета в полной мере осознала ошибку их возвращения в Советский союз. По другим слухам, в ее квартире хранились бесценные рукописи писателя, в том числе, и весьма нелестные по отношению к стране Советов. А устраивать несчастные случаи и самоубийства сталинские спецслужбы умели…
Но слухи так и остались слухами, а Куприн так и остался русским и советским писателем благодаря своему возвращению. Супруги Куприны покоятся на Волковом кладбище, и очень часто на их могиле можно увидеть нарциссы – цветы, которые писатель лично сажал в своем садике в Гатчине. В том самом садике, где в послереволюционные годы, чтобы выжить, выращивал картошку…
