Аукционный дом Sotheby`s анонсировал февральские торги в Лондоне, на которых будет выставлено 49 произведений западноевропейских модернистов 1950-1960-х годов из знаменитого собрания Герхарда Ленца-Шенберга. По расчетам аукционистов, продажа коллекции «Эпоха Зеро», в которой в качестве топ-лотов фигурируют работы известных авангардистов Ива Кляйна, Лучо Фонтана, Пьеро Манзони, Хайнца Мака и Гюнтера Юккера, в итоге должна принести около 12 млн фунтов стерлингов.
«Эпоха Зеро» -- название-слоган, которое покрывает множество самых разных художественных выступлений, концепций, индивидуальных и групповых манифестов, проявившихся на рубеже 50-60-х годов прошлого века от Дюссельдорфа до Гааги и от Парижа до Милана. В принципе речь идет о некоем неформальном артистическом интернационале, поставившим себе целью повернуть послевоенное искусство от безудержного абстрактного экспрессионизма, впавшего к тому времени в коммерциализацию, к почти забытым «исходникам». Иначе говоря, к революционным открытиям Малевича и Мондриана, Дюшана и дадаистов, конструктивистов и мастеров «Баухауза».
Зубило вместо кисти
«Лирическому абстракционизму» новые радикалы противопоставили концепт, спонтанной живописи дриппинга – ровно окрашенный холст («монохром») и конструкцию. А кистям и палитре предпочли молоток и зубило, паяльную лампу или нож и вообще работу с неэстетическими материалами и реди-мейдами. Обратившись к опытам отцов-основателей авангардизма, художники 50-60-х решили начать новый отсчет современного искусства как бы с нулевой отметки (что было особенно важно для послевоенной Германии, где в годы нацизма модернизм был искоренен как «дегенеративное искусство»). Отсюда и наименование одной из самых эмблематичных групп тех лет – дюссельдорфской «Zero», образованной в 1958 году Отто Пине, Хайнцем Маком и Гюнтером Юккером, которые, возможно, и видели известный фильм Росселини 1948 года, но, скорее всего, имели в виду нереализованный проект Малевича с изданием журнала «Нуль».
То, как коптили холсты, как забивали в подрамники гвозди и нарезали лапшой алюминиевую фольгу молодые дюссельдорфцы, привлекло к ним немало сочувствующих. Из Милана откликнулись Пьеро Манзони, мастер по обесцвечиванию живописи («ахромам»), и ветеран авангарда Лучо Фонтана, в буквальном смысле пробивавший свои «пространственные концепты» с помощью резаков и перфораторов.
Из Парижа отозвался увлеченный дзен-буддизмом и учением розенкрейцеров Ив Кляйн, «писавший» не только золотом и синькой, но и зажженными петардами и «живыми кистями», то есть натурщицами, которых художник окунал в краску и затем выкладывал на холстах. Голландцы из группы «Nul», итальянцы из «Gruppo N», французские «новые реалисты», а также кинетисты, оп-артисты и многие другие экспериментаторы с материалами и формой периодически наезжали в Западную Германию, чтобы принять участие в выступлениях «Zero», а также в выставках «Монохром» и «Анти-живопись».
Искусство и борьба
Немецкий бизнесмен Герхард Ленц-Шенберг застал это интернациональное движение в пору его наивысшего подъема, пришедшегося на середину 60-х годов. Многие работы он приобретал непосредственно у самих художников или же на выставках, а потому их происхождение безупречно. За несколько десятилетий он собрал более 500 произведений, которые в совокупности представляют собой полноценный музей современного искусства второй половины XX века. Именно в качестве такого его и воспринимала московская публика, когда летом 1989 года более 100 избранных произведений из коллекции Ленца-Шенберга демонстрировалось в Центральном доме художника. Можно сказать, что с той эпохальной выставки и началось наше методичное знакомство с классикой мирового модернизма, о котором раньше мы имели представление лишь из пропагандистских книжек серии «Искусство и борьба идеологий».
Интерес оживляло и то, что в свою экспозицию Ленц-Шенберг включил и работы наших неофициальных художников Франциско Инфантэ и Эдуарда Штейнберга, вполне справедливо видя в них продолжателей традиций русского авангарда, в частности супрематизма и конструктивизма. Таким образом, на удивление тогдашних чиновников советского Минкульта и Союза художников СССР, они были помещены в почетный контекст мирового искусства.
Фольга дороже золота
То, что сейчас чета коллекционеров Герхард и Анна Ленц-Шенберг пришла к решению выставить на торги избранные произведения круга «Зеро», конечно, может вызвать определенное беспокойство: не подумывают ли собиратели расстаться с идеей частного музея modern и contemporary art? Но, судя по всему, речь идет не об «обнуливании» всего накопленного художественного фонда в период кризиса, а лишь об изыскании средств для дальнейшей его деятельности. Дело в том, что коллекционеры регулярно устраивают передвижные выставки своего собрания по всему миру, и, разумеется, за свой счет. Вряд ли стоит сомневаться в успешной ликвидности этой части коллекции: многие входящие в нее работы сделали бы честь любому из существующих в мире музеев искусства XX века.
К примеру, такие как трехметровое панно «Огонь – 88» Ива Кляйна с отпечатками натурщиц и следами прижиганий (эстимейт 3,5-4,5 млн фунтов) и его же «Monogold-25», выложенный золотой фольгой (0,8-1,2 млн фунтов). Или же такие, как этапная для Лучо Фонтана работа «Концепция пространства» 1956 года с посвящением другу художника – галеристу Карло Кардаццо (1-1, 5 млн фунтов) и показательный для Пьеро Манзони «Ахром» 1959 года (450-650 тыс. фунтов). Некоторые из этих работ показывались на той, 20-летней давности, выставке в ЦДХ. Так что вполне вероятно, что те из наших соотечественников, кто проникся тогда радикализмом искусства авангарда 50-60-х годов и за прошедшие годы сумел составить себе состояние, захотят поставить на «Зеро».
