В прокат выходит «Я всегда хотел быть гангстером» -- черно-белая французская зарисовка по мотивам произведений Тарантино и Джармуша, ничуть не стесняющаяся своей вторичности, а потому неожиданно обаятельная.
Смурной бородач, согнув руку под курткой, чтобы было похоже на пистолет, топчется перед стойкой кафетерия. Потребовать денег решимости не хватает. Тем более что и красавица официантка, действуя по советской общепитовской схеме «много вас, а я одна», в упор не видит посетителя. Задумавшись, что же с ним не так, тот идет в туалет посмотреться в зеркало.
Похожий на спитого каэспэшника бугай за сорок и его интеллигентный приятель похищают с целью выкупа девушку-подростка, заодно прихватив ее игрушечную зебру. Надо ведь что-то предъявлять родителям, а отрезать жертве ухо не позволяет гуманизм. Клиентка оказывается проблемной, потому что по убеждениям эмо и совершенно не против, чтобы ее кто-нибудь наконец убил.
Повстречавшись в общественном туалете, два немолодых гастролирующих рокера не без труда узнают друг друга и, взяв по кофе, вспоминают былую юность и разбившую сердца обоих модель-африканку. После чего, по-хлестаковски привирая, меряются стадионами, на которых их ждут толпы поклонников.
Трое престарелых, но не совсем дряхлых гангстеров на покое навещают в больнице четвертого, лежащего в отключке, с благородной целью прикончить его из милосердия. В юности они поклялись не дать друг другу умереть спокойным и жалким манером в больнице или дома. А если такая перспектива перед кем-нибудь засветит, организовать нормальную мафиозную смерть от пули. Больной, однако, прочухивается, и движимые ностальгией друзья отправляются на поиски лесной хижины, где когда-то ныкались от полиции. Хижину, однако, давно сровняли с землей. Теперь вместо нее кафетерий. Взяв по пиву, деды с интересом наблюдают, как к стойке, согнув руку под курткой, чтобы было похоже на пистолет, робко подходит смурной бородач.
Тоска по американской культуре
О том, что редко снимающий 35-летний француз Самюэль Беншетри испытывает глубинную тоску по англо-американской культуре, можно было догадаться по его картине 2003 года «Дженис и Джон». В этой ни в коем случае не гениальной, но, что называется, многообещающей истории с заразительным энтузиазмом изображали Леннона и Джоплин Франсуа Клюзе и Мари Трентиньян, жена режиссера (трагически погибшая вскоре после премьеры). В «Я всегда хотел быть гангстером» творческие ориентиры, чаяния и адресаты постановщика приобретают куда более конкретные очертания. Как и герои фильма, Беншетри тоже выходит на дело и тырит напропалую, откровенно и неуклюже. Стены кафетерия, куда по разным сюжетным поводам заглядывают персонажи всех четырех новелл, украшены фотокарточками Кларка Гейбла и Хамфри Богарта, однако главными источниками вдохновения служат более близкие по времени и духу кинематографисты.
Закладки можно рассовывать через страницу. Тематические диалоги на тему, в ком из голливудских артисток больше от чизбургера, в Анджелине Джоли, Деми Мур или все-таки в Дрю Бэрримор, забрели в кадр непосредственно из «Бешеных псов». Стратегическое умение персонажей своевременно отлучаться в туалет и возвращаться оттуда, вставные новеллы и стремление сюжета свернуться в кольцо -- из «Криминального чтива». Нищие, неудачливые, растерянные, надувающие щеки и вечно попадающие в глупейшие ситуации бандиты, которым жертвы смеются в лицо, поскольку непонятно, как на них еще реагировать, шлют привет одышливым криминальным лузерам из джармушевского «Пса-призрака».
Музыка народная
От множества коллег по цеху, куда менее застенчиво обращающихся в лавку к Тарантино за сценой-другой, Беншетри отличает предельная простота подхода, в условиях которого все игрушки в песочнице общие, а любая музыка народная. Напрямую адаптируя к французским реалиям главку из «Кофе и сигарет» с посиделками Тома Уэйтса и Игги Попа, режиссер сводит за столом хрипатого бельгийского рокера Арно, имеющего более или менее официальный статус «французского Тома Уэйтса», и джазмена Алена Башуна. Подыскать двойника Попа, надо думать, оказалось сложнее. Специфическое обаяние картины состоит в том, что француз прикарманивает все, что хорошо лежит, с подвижничеством героев «Перемотки» Мишеля Гондри, переснимающих в сарае «Звездные войны». Как жена бедолаги Амвросия из «Мастера и Маргариты», Беншетри норовит «соорудить в кастрюльке в общей кухне дома порционные судачки а натюрель». Получается не как в ресторане, ну так и в домашней кухне есть известная прелесть.
Кроме того, «Я всегда хотел быть гангстером» еще и очень добродушное кино. Что, разумеется, не показатель качества, поскольку режиссеры не детсадовские няни и не обязаны любить людей, однако иной раз погоды не портит. Когда за заложницу из второй истории никто не спешит вносить выкуп и девушка с похитителями задаются закономерным вопросом, а что же теперь делать-то, все трое расплываются в растерянных улыбках. Думается, что и Беншетри, спроси у него кто-нибудь: «Зачем же так откровенно тырить? Люди ведь смотрят», именно так и отреагировал бы.
