Минэкономики вышло на заключительный этап разработки законопроекта о передаче имущества религиозного назначения конфессиям. Ведомство работало над документом больше года, прежде чем приняло в соавторы коллег из Минкульта и под нажимом музейной общественности скорректировало часть наиболее противоречивых положений. Тем не менее музейщики продолжают переживать за судьбу уникальных коллекций. Если советская система охраны памятников, даже несмотря на хроническое недофинансирование, вызывала зависть у зарубежных специалистов, то теперь России впору присмотреться к опыту Европы. Рассказать об этом опыте Infox.ru попросил кандидата искусствоведения, исполнительного директора Российского комитета Международного совета музеев Галину Андрееву.
-- Галина Борисовна, такое обострение выяснения имущественных взаимоотношений между церковью и государством сейчас только в России? Или нечто похожее наблюдается и в остальном в мире?
-- Отдаленно похожее. Проблема, с которой столкнулись отечественные музеи, не только российская. В мировой практике все чаще поднимается тема репатриации, то есть возвращения предметов определенного назначения по месту их происхождения, в данном случае -- предметов ритуального и религиозного назначения. Активно о своих имущественных правах заявляют этноменьшинства, малые народности и племена. Это мировая тенденция. С этой проблемой сталкиваются США, страны, где есть малые коренные народы, страны Южно-Тихоокеанского региона. Видимо, этот процесс инспирирует, правда, в несколько другой сфере, и нынешние процессы в России.
Но сравнивать репатриацию изъятых у племен предметов с нашей ситуацией не совсем правомерно. Тем более при нахождении предмета в музее, стороны при взаимных консультациях стараются найти варианты того, как в музейных условиях обеспечить или подчеркнуть изначальные сакральные функции предмета. Могу привести пример США, где в нескольких музеях были созданы особые условия для предметов, некогда принадлежавших буддистам. Вариантов много: либо особым образом оформляется экспозиция, либо делаются особые разделы экспозиции с отдельным входом, либо выделяются определенные часы для доступа к такому предмету членов общин для отправления обряда. Это вопросы решаются индивидуально применительно к каждому конкретному случаю на основе переговоров музейных специалистов и представителей общин или сообществ.
Конечно, и на международном уровне заинтересованными сторонами все время активизируются дискуссии на тему возможной передачи культурных ценностей странам, этническим и религиозным сообществам происхождения этих ценностей (Греция просит скульптурные фризы Парфенона, так называемые «мраморы Элгина», у Великобритании; Египет у той же Великобритании и Франции -- вывезенные коллекционерами и наполеоновскими войсками ценности; Италия -- археологические находки из американских музеев; племенные общины -- свои сакральные предметы в музеях Австралии, США и т. д.). Если идти по пути полного удовлетворения таких запросов, нам грозит неуправляемая цепная реакция и катастрофические по последствиям сдвиги и разломы «тектонических» слоев, составляющих фундамент сложившейся мировой и национальной культурной «геологии».
Не хочется провоцируемых «землетрясений». Важнейшая миссия музеев состоит в том, что они служат интересам мировой культуры, популяризируя историю культуры всех народов (не разделяя наследие по конфессиональному признаку) и цивилизаций. Принятая в 2002 году крупнейшими музеями мира Декларация о значении и важности универсальных музеев неслучайно противостоит этим процессам, но не отрицает диалога. Этический кодекс Международного совета музеев говорит о том же: музеи обязаны идти навстречу и сотрудничать с народами, общинами, конфессиями, чьи предметы по изначальному происхождению они экспонируют, находить грамотные формы представления этих предметов публике, не игнорируя их изначального исторического контекста или сакрального предназначения. К диалогу призывает и в таком направлении осуществляет свою деятельность Межправительственный комитет ЮНЕСКО. Существующее положение, понятно, удовлетворяет не всех.
Если вернуться к нашей теме в практическом аспекте, например применительно к иконам, находящимся в музеях, то памятники, имеющие особое значение для верующих, могут выделяться специальным образом, например помещаться в углублении, напоминающем киот, особым образом освещаться, экспонироваться таким образом, чтобы для верующих посетителей предоставлялась возможность молитвенного общения со святыней. В России есть удачный опыт -- храм Святителя Николая в Толмачах при Третьяковской галерее.
-- Принятие закона сделает легитимным передачу храмов вместе со всем содержимым от музеев церкви. Что в других странах? Предъявляют ли там конфессии аналогичные претензии? И как решается эта проблема?
-- Напомню, что в рекомендациях ЮНЕСКО об охране в национальном плане культурного и природного наследия (1972 год) подчеркивается, что главная цель национальной политики любого государства в этой сфере «состоит в координации и использовании всех научных, технических, культурных и иных возможностей для обеспечения эффективной охраны, сохранения и популяризации культурного и природного наследия». Это наследие «является богатством, охрана, сохранение и популяризация которого возлагают на государства, на территории которых оно находится, обязательство перед своими гражданами и перед всем мировым сообществом». «Должна проводиться активная политика сохранения и интеграции культурного и природного наследия в общественную жизнь».
По данным мировой статистики, музеи на сегодняшний день -- одни из самых посещаемых общественных культурных институций. Мы же в России сейчас, по сути, имеем дело с размузеефикацией ряда памятников, в которых находятся музеи, и стоим перед угрозой размузеефикации музейных предметов. А это наносит урон самому главному приоритетному принципу всех международных актов и конвенций -- принципу обеспечения сохранности памятников для передачи их последующим поколениям. По этому пути европейские страны не идут.
Мы понимаем, что претензии и притязания будут продолжаться. Что же по этому поводу рекомендует международное сообщество? Зарубежный опыт для нас не всегда применим. Российская ситуация во многом уникальна. Для ортодоксального православия сама ритуальная сторона имеет гораздо большее значение, чем, к примеру, для протестантов. В католическом храме, что называется, «движимых» произведений искусства, как правило, меньше, чем в православном храме, где имеется система развитого иконостаса (от трех до девяти и даже более рядов). Такое количество памятников изобразительного искусства в сакральном пространстве храма, наверное, нам не даст ни одна другая конфессия. Кроме того, нужно помнить, что иконы исполнены на дереве -- более чувствительной основе, чем масляная живопись на холсте. Следует также учитывать географические параметры и климатические условия: Россия -- огромная страна, большие перепады температур. Ну а если вспомнить нашу непростую историю... Сравнивать, скажем, нашу ситуацию с Италией не совсем корректно: климат мягче, пространство соборов больше, количество и сохранность памятников другое.
Тем не менее мы можем посмотреть на цивилизованные решения применительно к художественным памятникам, музейным предметам, художественным ценностям. Мы интересовались этим вопросом, направляли запросы в разные страны. Великобритания ответила, что смена статуса памятников, находящихся в музеях, даже не подлежит обсуждению. Это связано еще и с тем, что в противном случае встанут очень сложные вопросы с реституцией ценностей, вывезенных из других стран -- Греции, Египта, о чем я уже говорила. Они эту тему закрывают категорически.
Голландия. Там идет процесс, прямо противоположный тому, что мы наблюдаем в нашей стране. Численность приходов сокращается, церкви не под силу содержать все свое имущество, и она обращается к государству. Судьбу примерно 150 тыс. предметов, высвободившихся из церковного оборота, предстоит определить специальной комиссии. Решается вопрос о привлечении наиболее эффективных собственников, в их числе рассматриваются и музеи.
В Греции все памятники старше середины XV века, то есть периода до распада Византийской империи, принадлежат государству. В Румынии религиозные институции поднимают вопрос о возвращении из музеев предметов религиозного назначения. Закон о движимых объектах наследия позволяет требовать возврата имущества, изъятого не ранее 6 сентября 1940 года (после падения демократического режима) и изъятого незаконно или под давлением (то и другое потребуется убедительно доказать в суде). Церковь делает попытки получить из музеев предметы, попавшие туда ранее осени 1940 года. Суд такие иски отклоняет как незаконные.
Для нас, конечно, хронологический рубеж должен быть иным. XVII век в России -- период раскола, XVIII -- мощная секуляризация при Петре I, поддержанная Екатериной II, синодальный период, то есть период фактически государственного управления церковью, продолжался вплоть до революции. Возможно, наш рубеж -- это вторая половина XIX века или даже 1917 год. Хотя правильнее для России привязываться не к исторической хронологии, а к художественной ценности памятника.
В Германии, после того как в начале ХIХ века произошла секуляризация, большая часть движимого и недвижимого имущества церкви стала собственностью государства, собственностью отдельных земель. И никто это не пересматривает. Потому что любой пересмотр этих позиций приводит к ненужному раскачиванию и ослаблению сложившийся системы контроля.
То, что сложности с контролем возникнут, видно хотя бы на нашем примере Новодевичьего монастыря. Если монастырь передали церкви, то демонтировать иконостас и переносить его в музей -- это кощунственное нарушение целостности памятника. Значит, его нужно оставить на месте. Но как дальше будут функционировать памятники, бывшие общедоступными, как будет осуществляться контроль за их состоянием и за уже находящимися в них музейными предметами? Универсальных рецептов нет (тем более так часто говорят об уникальности и особости российской ситуации), но есть универсальные и незыблемые принципы: государство обязано обеспечивать сохранность, безопасность, доступ, изучение, популяризацию и передачу будущим поколениям культурного наследия. Всегда ли практические меры согласуются с этой высокой мерой ответственности перед всем миром, а не только перед клиром?!
-- Галина Борисовна, а как власти европейских государств обеспечивают сохранность памятников, имеющих так называемое религиозное назначение?
-- Для особенно ценных и хрупких произведений устанавливается специальный режим. Будучи в Милане, попробуйте прийти к фреске Леонардо да Винчи. Не получится. Вы будете заранее записываться на определенное время. Там строго определено, какое количество людей и через какие промежутки времени может ее посмотреть.
Если говорить об участии государства в сохранении наследия, связанного с историей церкви, в том числе которое остается в собственности религиозных организаций, то во многих странах действительно оказывается как бюджетная, так и интеллектуальная помощь церкви в содержании и восстановлении движимого и недвижимого имущества, имеющего помимо религиозного большое культурное или культурно-историческое значение.
Так, средства на реставрацию храмов выделяет Португалия. Но доступ к памятникам, восстановленным с участием государства, максимально широкий.
Во Франции памятники истории и культуры или земля, на которой они расположены, могут быть принудительно выкуплены государством у собственника. Министр (через органы, ведающие охраной) может обязать собственника произвести реставрацию памятника. В этом случае министр определяет сумму дотации, выделяемой на это государством (не свыше 50% всей стоимости реставрации). Во Франции сложилась практика принятия парламентом программных законов в области монументального наследия на пятилетний срок. В рамках программ выделяются средства на реставрацию и обеспечение сохранности исторических памятников, внесенных в национальный и дополнительные списки, а также имущества, в них содержащегося, состояние которых требует важных работ (гражданские, военные и религиозные здания, в частности соборы, исторические парки и сады); на сохранение крупных археологических ландшафтов. В рамках министерства культуры существует национальная касса по охране памятников культуры и искусства, в задачи которой входит сбор средств, предназначенных для охраны памятников (помимо тех, которые ежегодно выделяются из государственного бюджета), и распоряжение этими средствами.
В польском законодательстве разведены понятия «охрана памятников» и «опека над памятниками». Охрана памятников -- предмет деятельности органов публичной администрации, а опека -- собственников либо владельцев памятников. Собственники и владельцы памятников в ходе опеки обязаны обеспечить условия для научного изучения и документирования памятника, проведения консервационных, реставрационных и строительных работ. Финансирование работ по реставрации, консервации или восстановлению памятников осуществляется из трех основных источников. Прежде всего, все собственники памятников обязаны за свой счет осуществлять проведение необходимых реставрационных и строительных работ. Если памятник находится на балансе организации территориального самоуправления или учреждения сферы публичного финансирования -- все работы финансируются из их бюджета. Важнейшим источником финансирования являются также целевые дотации из государственного бюджета.
Ватикан, являясь сугубо религиозным государством, обеспечивает принадлежащим ему художественным произведениям и предметам надлежащий уход со стороны целой команды профессионалов под эгидой Музея Ватикана. Если в церкви находятся уникальные памятники, то их стараются отделить от того места, где проходит основная служба, обеспечивают им особое освещение и температурно-влажностный режим. При личном участии папы Иоанна Павла II была создана папская комиссия по культурному наследию церкви. Ее работу и взаимодействие на международном уровне с музеями, архивами и библиотеками было бы полезно изучить.
В Болгарии, Венгрии, Греции, Египте в случаях, когда артефактами владеет церковь, сохранность обеспечивается следующим образом: собираются специалисты и определяют способы оптимального хранения, экспонирования и обращения со стороны собственника. В Великобритании, Португалии музеифицируются сами храмы -- это совместные проекты последних лет.
Возвращаясь к ситуации в России, нужно давать себе отчет в том, что идущая и грядущая смена пользователей, активизация бытования культурных ценностей вне музейных условий так или иначе сопряжена с возрастанием рисков и ростом дополнительных затрат для предотвращения рисков и обеспечения безопасности. Минимизация рисков требует квалифицированного отношения, применения для их предупреждения передовых, но апробированных технологий, специальных профессиональных навыков и опыта. В «Рекомендациях об охране движимых культурных ценностей» ЮНЕСКО (1978 год) этой проблеме неслучайно уделено особое внимание. Для обеспечения должной охраны и сохранности от кражи и ограбления движимых ценностей, уже находящихся в культовых сооружениях, государствам рекомендовано создание специальных хранилищ и обеспечение должной охраны и условий экспонирования. Государствам рекомендовано «принимать необходимые меры с тем, чтобы все работы по сохранению культурных ценностей осуществлялись в соответствии с традиционными методами, наиболее подходящими для данного вида культурных ценностей, или наиболее передовыми научными методами и техникой: с этой целью с помощью соответствующей системы подготовки и проверки профессиональной квалификации нужно следить за тем, чтобы весь связанный с этим персонал обладал необходимым уровнем компетенции». Интересно, просчитывали ли авторы законопроекта хотя бы приблизительные финансовые затраты для реализации таких мер?
-- Значит, мировой опыт говорит о том, что правильнее и полезнее для будущих поколений церковное имущество передавать в государственную собственность, а не наоборот?
-- Не совсем так. Передавать церкви в собственность имеет смысл те храмовые здания, которые может привести в надлежащее состояние и содержать церковная община. Если же речь идет о памятниках, которые уже музеефицированы, то целесообразнее развивать эффективные формы совместного церковно-музейного пользования.
