Общение президента Владимира Путина с гражданами в прямом эфире с каждым годом становится все более длительным, а сам он, по мнению экспертов, - «все более в ударе».
Путин в четверг побил свой рекорд по продолжительности «прямой линии», которая в этот раз длилась 4 часа 47 минут. За это время глава государства успел ответить на 85 вопросов, в том числе 24 блиц-вопроса, 8 из которых Путин отобрал сам, а другие были заданы ведущими. Также ведущие озвучивали вопросы, приходящие по интернету и по sms.
Большинство политологов сошлись во мнении, что формат подобного общения «ни в коем случае себя не исчерпал» и его стоит продолжать в дальнейшем.
«Скучным (мероприятие) точно не было, потому что время летело незаметно. Мне кажется, что Владимир Путин показал себя незаурядным политическим бойцом, потому что выдержал этот марафон, и при этом, казалось, даже не устал. Отвечал на вопросы он плотно, полно и искренне»,- сказал гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин.
Политолог Владимир Слатинов высказал мнение, что «такой жесткой, острой «линии» никогда не было». «Это действительно удивительная вещь, потому что все прошлые "линии" были более пафосными и гораздо менее жесткими. Здесь просто из места в карьер начался такой предельно острый взыскательный диалог с президентом», - отметил он.
С ним согласился и политолог Олег Матвейчев, сказав, что Путин «только совершенствуется раз за разом», становясь, «все более и более в ударе», сообщает РИА Новости.
Политолог Павел Святенков, напротив, считает, что общение длилось слишком долго, и «даже для профессиональных наблюдателей четыре с лишним часа слушать выступление главы государства тяжело».
«От многих важных вопросов президент уходил, отвечал уклончиво, расплывчато. Это и вопрос о Сердюкове и коррупции, вопрос о Чубайсе, о миграции… Никаких крупных отставок сенсационных не состоялось, даже министр образования не принесен в жертву, хотя ходили слухи, что такую уступку общественному мнению президент сделает», - заметил эксперт.
Святенков добавил, что «Путин постарался не принять никаких решений, которые могли свидетельствовать о коррекции нынешнего курса».
